своей родины до полного восстановления Польши; наконец, чудесное воскресение Хирама являлось символом воскресения «невинно убиенной» Польши. Национальное масонство просуществовало недолго. Уже в 1820 г., вследствие проникновения в некоторые ложи крайних течений и преследования масонов русским правительством, Лукасинский объявил национально-масонские ложи закрытыми. Вслед за тем был нанесен окончательный удар и Великому польскому Востоку.

В. Лукасинский

Проф. Людовик Осинский, мастер ложи варш. Изис, член Великого польского Востока (Румянц. музей)

Император Александр, оказывая свое высокое покровительство польскому масонству, стремился, как уже было сказано, использовать его для проведения своего плана присоединения к Царству Польскому пяти литовских губерний, приобретенных Екатериной II. Но впоследствии, когда Александр окончательно отказался от своего проекта территориального расширения Царства Польского, он нашел всю польсколитовскую масонскую организацию, которая должна была расчистить почву для этого проекта, не только ненужной, по компрометирующей его, напоминающей об его либерально-конституционной сентиментальности. Ввиду такого настроения Александра Новосильцеву нетрудно было добиться в ноябре 1822 г. указа о закрытии всех тайных обществ в Царстве Польском как могущих «возбудить подозрение даже тогда, если бы они собирались и в самых лучших намерениях»; он же занялся ликвидацией польского масонства. Собранные стараниями целых поколений крупные масонские капиталы получили теперь совершенно неожиданное назначение. Часть их была употреблена на нужды учрежденного по мысли Новосильцева «центрального бюро полиции для Варшавы и Царства Польского», а другая перешла к самому Новосильцеву и его сотрудникам в деле гибели польского масонства. В Царстве Польском масонские архивы, декорации и знаки были конфискованы. В Литве не ограничились конфискацией. Виленский генерал-губернатор Римский-Корсаков распорядился «истребить» масонское имущество так, «чтобы и памяти о нем не осталось». Во исполнение этого приказа 25 апреля 1823 г. были сожжены в Вильне в присутствии полиции подсвечники, звезды, мертвые головы и другие ритуальные предметы и декорации.

Указ о закрытии польского Великого Востока не поколебал ни нравственного, ни общественного значения масонов, но он придал их деятельности то направление, опасением перед которым был вызван. Туманные национальные цели Лукасинского с роковой неизбежностью вскоре смелись жаждой активной деятельности, активного освобождения родины. Польский масон, первым приучившийся в XVIII в. свободно мыслить, в XIX первым пожелал свободно жить. Мирные масонские организации, вызванные к жизни потребностью защитить от посторонних влияний новые завоевания пытливой человеческой мысли и преследовавшие лишь культурные, просветительские и филантропические цепи, постепенно уступили место обществам, задававшимся целями политического освобождения родины.

И. Рябинин

«Мопс». Собака — эмблема верности, из книги «Мопс без ошейника и без ушей, или Свободное и точное изображение таинств общества, именующегося мопсом»

Масонский диплом (собрание Д.Г. Бурылина)

Масонство

в Северо-Американских Соединенных Штатах

I. Колониальный период

В северо-американских колониях Англии масонство появилось, по-видимому, вскоре после первых успехов его среди великосветского общества метрополии — в 20-х гг. XVIII столетия. Документальных сведений об американском масонстве той эпохи, правда, не сохранилось, но в 1730 г., печатая в своей «Пенсильванской газете» отчеты о собраниях лондонских масонов, Вен. Франклин мог уже ссылаться на существование «в здешней колонии (то есть в Пенсильвании) многих масонских лож» и на «большой интерес, проявляемый к ним со стороны публики». Именно в этом году появился в Америке и первый «Провинциальный Гроссмейстер» (для провинций Нью-Йорка, Нью-Джерси и Пенсильвании) в лице жившего в Англии сына Нью-Джерсийского губернатора Даниеля Кокса (Coxe). Грамота Великой Лондонской ложи, утверждавшая его в этом звании, практического значения, однако, не имела — следов фактической деятельности Кокса в качестве шефа американского масонства нигде не сохранилось, и все, что мы знаем о нем как о масоне, сводится к тому, что в 1731 г. он присутствовал на собрании Великой Лондонской ложи, где в честь его был выпит тост за «Провинциального Гроссмейстера Северной Америки».

Более серьезное значение имели грамоты, выданные в 1733 и 1734 гг. бостонцу Генри Прайсу (Price), первая — на звание «Провинциального Гроссмейстера Новой Англии и всех относящихся к ней владений и территорий», а вторая — на звание «Гроссмейстера всей Америки» (of all America). Сохранились два письма, написанные Прайсу Франклином после того, как он узнал об этом назначении. В одном из них, имеющем официальный характер, он просит выслать в Филадельфию копии полученных Прайсом грамот и утвердить привилегии пенсильванских масонов; в другом, частном, письме он просил его лично приехать в Филадельфию, где несколько «ложных и мятежных братьев» собираются в противовес «истинным братьям» учредить свою отдельную ложу, «чтобы за кружку пунша раздавать там масонство». «Цех, — писал Франклин, — потеряет среди нас весь свой престиж, если истинные братья не получат никакой поддержки и не будут отличены от остальных достаточно авторитетной для этого властью».

«Привилегии пенсильванских масонов», об утверждении которых хлопотал перед Прайсом Франклин, заключались в существовании в Филадельфии независимой от Лондона Великой ложи, учрежденной здесь при деятельном сотрудничестве Франклина, в 1731 г. Франклин познакомился с масонством, по-видимому, еще в 1725–1726 гг. во время путешествия в Лондон, когда ему было всего девятнадцать лет. Вступить в масонство он в это время еще не мог, так как для этого требовался по уставу 25-летний возраст, и потому по возвращении в Америку он основал, по образцу масонства, свое собственное тайное общество: «Клуб кожаного передника» (Leather Apron Club) — зародыш будущего «Книгоиздательского» и «Философского американского общества». В масонство он был принят в Филадельфии в 1731 г. и сразу стал играть в учрежденной в этом году Великой ложе выдающуюся роль: немедленно по вступлении в масонство он сделался ее «депутатом-Гроссмейстером» (заместителем Гроссмейстера), в следующем году он составил для нее первый в Америке масонский устав (by-laws), а в 1734 г. был выбран Гроссмейстером.

В чем заключалась деятельность «ложных и мятежных братьев», о которых Франклин писал в 1734 г., и кто они были, неизвестно, но три года спустя в Филадельфии, действительно, произошло событие, едва не повлиявшее очень печально на судьбу пенсильванского масонства. Некий Эвон Джонс, аптекарь по профессии, решил в компании с несколькими приятелями, как и он, не имевшими никакого отношения к масонству, разыграть шутку над своим учеником Даниилом Ризом — поклонником оккультизма, мечтавшим непременно вступить в масонство, чтобы узнать его «страшные тайны». Шутники представились Ризу масонами и предложили «вступить в ложу». Тот, не подозревая обмана, немедленно согласился. Его привели с завязанными глазами в погреб аптекаря и, заставив проделать разные циничные и фантастические обряды, объявили «посвященным в ученики». Через несколько дней началось «посвящение в мастера». На